Шпион - Страница 46

Ковалевская побледнела.

— Что вы имеете в виду?

Коростелев сосредоточился, и его лицо, только что бывшее воплощением доброты и мягкости, стало сухим и жестким, словно галета.

— Я имею в виду Институт киберфизики, Софья Павловна. Вы ведь уже проходили на территорию этого закрытого государственного учреждения? И провел вас через посты небезызвестный и давно уже находящийся под нашим наблюдением Алек Савельевич Кантарович.

Контакт

Ти Джей готовился к этой поездке в Москву основательно. Собственно, большая часть работы была проделана давно, еще профессором Кудрофф.

— Сэр, все идет по плану и даже лучше, — счастливо улыбался не так давно прибывший из Москвы и снова готовящийся вылететь туда профессор.

Он вообще всей физиономией источал нетерпеливо радостную эйфорию. Именно такого состояния более всего опасался осторожный Ти Джей. Дилетанты, втянутые в серьезные государственные игры, редко оказывались выносливыми и терпеливыми. Сначала они пугались. Через семь, максимум четырнадцать дней впадали в раж и старались работать на полную отдачу. Здесь, как правило, появлялись первые результаты, но вовсе не их суетливой, хаотичной деятельности, а планомерной и невидимой со стороны подготовки спецслужбами ситуации. Ну, а дилетанты… окрыленные собственной значимостью от первых успехов, они через семь дней впадали в эйфорию и начинали мнить себя великими и незаменимыми.

Ясно, что подобное поведение приводило к провалам и сбоям. Редкий дилетант мог правильно контролировать свой «контакт», а ведь с «контактом» в то же самое время происходили собственные метаморфозы, но обратно пропорциональные. В какой-то момент «контакт» начинал психовать и пугаться собственных предположений. Именно здесь его нужно было по возможности предупредительно обработать и, в зависимости от психотипа, либо отвлечь важной научной дискуссией и новой задачей, либо банально купить, забив сомнения корыстными размышлениями. Сделать это могли далеко не все новички, и тогда ему приходилось включаться в игру самому.

Впрочем, для такого профессионала, как Ти Джей, разбираться со сложнейшими психологическими ситуациями было нормальной работой. Однажды в советской Германии он буквально достал из петли ученого-ядерщика и вывез его под задним сиденьем своего «Мерседеса» в Западный Берлин за час до того, как «Штази» ворвалась в его опустевшую квартиру. И позавчера, глядя на болтающего без остановки, возбужденного Дэвида Кудрофф, разведчик все острее предчувствовал неизбежное вмешательство и в этот проект.

— Договор подписан. Первые деньги Смирнов получил еще в Лондоне. Вы бы видели, как нетерпеливо он подписывал бумаги! Даже руки дрожали!

Кудрофф определенно был доволен собой.

— Да? А может, у него от страха руки дрожали? — поднял брови Томми.

— От страха? — опешил Кудрофф и замер.

Он, кажется, впервые задумался, что человек может элементарно бояться за свою шкуру.

— Не-е-ет, сэр, Смирнов не трус. Просто он жадный… или даже не так. Он бедный. Очень бедный.

Пожалуй, это было ближе всего к истине. Русские были очень бедны, настолько бедны, что это постоянно становилось проблемой. Да, они продавали стратегический военный секрет по цене подержанного авто, а оклад ректора Института киберфизики в точности равнялся пособию по безработице для самого черного, самого никчемного жителя Сохо. Но именно поэтому всегда был риск, что русский потеряет осторожность и за копеечную, в общем-то, выгоду рискнет всем, что имеет. Например, шкурой.

Отчасти поэтому в грядущей поездке Томми не собирался контактировать с партнерами Дэвида Кудрофф. Он требовал от профессора одного: держать его в курсе проходящих переговоров и сообщить, когда все будет готово. Ну, а если понадобится разговор, они могли встретиться в посольстве на набережной. Консул не задавал вопросов, а просто выходил, оставляя собеседников один на один.

Ти Джей мог обойтись даже без встречи с Алеком. Да, кое в чем направить усилия этого неглупого молодого человека было возможно, но, в общем, он и так все делал правильно. Несомненно необходимой Ти Джею была лишь одна встреча, и вот она-то обязана была пройти как по нотам. А в общем, операция «Доклад» успешно началась. Нужно было готовиться к поездке.

Ти Джей аккуратно сложил бумагу. Достал чистый лист и аккуратно вывел: «Справка». На минутку задумался и быстрым уверенным почерком заполнил весь лист своими размышлениями на тему предстоящей операции. Он так поступал всегда, не доверяя электронным носителям, компьютерным мозгам и мегабайтам памяти. Он верил только в свою память и разум. Самые важные и секретные документы исполнял от руки в одном экземпляре. Эти автографы великого Томми Джонатана Хоупа хранились у шефа всей разведки Ее Величества, которому напрямую подчинялся Ти Джей. Однако попадали они туда, как правило, сложным окольным путем, дабы не дать ни малейшего шанса тому, кто задумал бы выследить и разоблачить суперагента.

Он отложил перо, аккуратно сложил лист вчетверо, завернул его в такой же чистый лист. Затем достал конверт и, тряхнув над столом головой, подобрал два волоска. Их вложил в первый и во второй лист бумаги. Заклеил конверт и вложил его во второй конверт, куда положил еще один волосок, но уже не свой. Его он вытянул пинцетом из своего бумажника, где в тайном отделе лежал целлофановый пакетик с несколькими волосинками. Запечатав второй конверт, он потянулся и зевнул. Донесение было готово. Теперь его нужно было доставить в забегаловку на Оксфорд-стрит под вывеской «Donner Kebab». Отсюда путь письма проследить было уже невозможно, так как почтальоны занимались подобной работой не один десяток лет и исправно выполняли возложенные на них обязанности. Даже в сердце Британской империи, в Лондоне, стоило опасаться чужих рук, любопытных ушей и настойчивых глаз. Недаром по всему городу даже развесили своеобразные напоминания в виде плакатов, призывающих бороться с терроризмом: «Глаза» — увидел? «Ухо» — услышал? «Рот» — скажи!